Я протирал штаны в святая святых
Русской литературы.
Скитался голодный
по лучшим театрам

Видел нищих гениев,
Которым не хватает на сигареты

Давал им прикурить.

Мой сосед вообще оказался
Господом богом


Чего же еще?





Дети актрис и иностранок
Выходцы элитных семей,
Чьи братья циркачи и дипломаты;
Потомки князей, рубящие мясо
Вымирающие аристократы
С иссушенными лицами
Грациозные дочки профессоров …

Кто я
затесавшийся
Среди них
Варвар?

Но Рим бы разрушен





Я пришел на встречу с любимым писателем
Я прочел все его книги, эссе, воспоминания,
Интервью.
Я знал о нем почти все

Я ожидал увидеть героя, супермена, монстра

А это оказался сухонький старичок
В не очень новом пиджаке
С писклявым голосом

И пусть он хорошо сохранился,
(выглядел лет на пятнадцать моложе)
Пусть говорил талантливо и дерзко,
А держался вызывающе,

Я был разочарован

Героя моих книг
Нужно было искать в другом месте.





Старый, забытый богом дом творчества,
Где с советских времен
Задержались мумии местных писателей
И начинающие поэты лет под сорок.
Самым живым среди них был шизофреник.
Он всегда называл говно-говном,
Ни с того, ни с сего начинал петь,
В скучные моменты выходил из зала,
Громко стуча подошвами.
Он цитировал строки хороших,
Но никому больше тут не известных поэтов,
Ходил в рваной одежде,
Женском свитере, надетом навыворот
С рюкзаком, полным книг, за спиной.
Он постоянно принимался писать,
Мгновенно забывая все написанное.
Все его гнали,
А я немного завидовал






Ты не моя.
Так откуда же боль?
Может и боль
Не моя?





Поплавский умер…
Странный недотрога.
Холодные очки и взгляды косы
Наверное, теперь он рядом с Богом
И лично задает свои вопросы

Поплавский умер…
Дико и нелепо
А кто теперь во Франции скучает?
На площадях у нищих просит хлеба,
На мостовых угрюмо замерзает?

Поплавский умер.
Стало быть так надо.
Ну что ж теперь о том поговорим
Как снег летит над голой эспланадой
И как в могилу хочется живым.




На главную